«Классной музыки недостаточно» – Леся Патока и ее образы в эфире #ADayShow
С приходом весны хочется чего-то свежего и вдохновляющего. В новом проекте от #ADayShow «10 весенних встреч» Валерия Чачибая обеспечит нас и тем, и другим. Первой на ламповую беседу в Радио (А) заглянула известная художница по костюмам Леся Патока (Patoka Studio). Именно она создавала такие узнаваемые образы Ивана Дорна, Panivalkova, Джамалы, Onuka, The Maneken, Pianoбой и многих других украинских исполнителей.
Лера: В «10 весенних встреч» я буду разговаривать с женщинами, которые меня вдохновляют. Твой бизнес, у которого уже сложилась легенда и появились серьезные проекты, начинался классически. Это когда ты знаешь, чего хочешь, уверен, что можешь это сделать и начинаешь в своей маленькой комнатке, прежде чем у тебя появляется большая студия. Давай мысленно вернемся назад во времени. Как ты проанализируешь сейчас тот опыт?
Леся: Моей студии ровно 7 лет. Все начиналось очень странно. Почему-то все думают, что я училась на дизайнера, но на самом деле это не так, по образованию я учитель географии и психологии. В 17 лет, я абсолютно не понимала, что хочу делать, за плечами у меня была школа искусств – мой костяк, который мне до сих пор помогает. Я отучилась там 8 лет, причем это были очень сложные 8 лет, когда я и рыдала, и бросала школу, и просила маму, чтоб она ходила к учителям и просила принять меня обратно [смеется — ред.]
Руки чесались рисовать, а гордыня не позволяла идти с к учителям и просить прощения. Я поступила на педагогический, потому что родители настаивали. Ничего меня там особо не прельщало – в роли учителя.
Я очень рано начала работать. У меня было такое воспитание: если я хочу куда-то пойти погулять, или что-то себе купить, то иду и зарабатываю на это деньги.
Моя первая работа была в неполных 14 лет, у меня даже не было тогда идентификационного кода. Я разносила в соцслужбе газеты пожилым людям.
К моменту поступления в институт, я очень хорошо понимала, что нужно как-то зарабатывать на жизнь. И выпал мне случай знакомства с Ярославой Гресь. Она на тот момент была главным редактором журнала Телегид, а я, в свою очередь, была еще очень далеко от фешн-индустрии. Зато у меня было такое хобби – я делала всевозможные поделки из очень странных вещей.
У Ярославы Гресь была еженедельная рубрика, где надо было делать хенд-мейд.
Я проработала в должности редактора рубрики хенд-мейд поделок полтора года. А потом в этом журнале началась текучка фешн-редакторов и Ярослава предложила мне попробоваться на эту должность.
Я абсолютно убеждена, что каждому в этой жизни дается какой-то шанс, и тут вопрос в том, используешь ты его или нет.
Лера: Есть одна замечательная теория на эту тему. Иногда космос так настойчив, что посылает эти шансы по второму и третьему кругу. Бывает, мы топчемся на одном месте, потому что нас не устраивает этот шанс, мы себе нафантазировали кучу других, а тот все стучится и стучится. Его надо брать, а то просто застрянешь.
Леся: Да, это именно тот шанс, который надо было брать. Меня совсем не испугало, что я в этом не особо разбираюсь. Так прошло несколько лет, а потом Ярославу пригласили в журнал Hello. Постепенно она начала забирать с собой людей, позвала меня работать на фриланс. Параллельно я реализовывала свои проекты, собирала команду желающих: какой-то фотограф-фрилансер без денег, начинающая модель, мы вместе сходили с ума и что-то творили своими ручками. Потом грянул кризис, Hello закрыли, мне приходили предложения из различных глянцевых журналов. Но я очень сильно устала и хотела с этим завязывать.Когда ты работаешь с селебритис в журнале, ты, во-первых, не чувствуешь никакого фидбека, независимо от того, как прошла фотосессия. Ты чувствуешь себя каким-то одноразовым инструментом. Знакомишься с человеком, взаимодействуешь с ним один день.
Я решила не идти больше ни в какие издания, а начать работать в видеосъемке и клипмейкерстве. У меня не было никаких знакомых в этой сфере, я не знала, как же мне туда попасть и пробиться. Меня пригласили работать со студией “95-й квартал” в проекте “Пороблено в Україні”. Проект снимался практически три месяца, там происходил какой-то космос совершенно. В то время уже существовала та маленькая комнатка дома, потому что параллельно с “Пороблено в Україні”, у меня была череда рекламных проектов.
Моя квартира превратилась в проходной дом, началась работа с группой Время и Стекло, с Потапом и Настей.
Переломный момент произошел, когда ко мне пришел Александр Стеколенко. Он рассказал про свое знакомство с Ляписом и предложил заниматься костюмами и декорациями в съемке клипа на его песню “Принцесса”. В клипе должен быть несуществующий мир, где есть пятиметровая горошина, замок метров семь из картона, унитаз на колесиках. Я понимала, что если начну в той маленькой квартирке делать эти декорации, то меня просто выгонят. Настал момент съезжать и искать себе новое помещение для студии. Абсолютно чудесным образом я нашла военно-картографическую фабрику. На тот момент у меня были выбритые виски, ирокез, я носила короткие шорты, массивные каблуки. Мне все было по плечу, табличку с названием фабрики я не заметила и пошла прямо к дирекции. Там сидели молодые люди, я сказала им:
– Здравствуйте! Я по поводу аренды!
Они онемели и в ответ:
– Отлично! Мы согласны!
– В каком смысле? Я же вам еще ничего не сказала!
– Нам все очень нравится. А что вы тут будете делать?
– Ну пятиметровую горошину, унитаз на колесиках
– Ладно, хорошо, посмотрим.
— А что вы тут будете делать?
– Ну пятиметровую горошину, унитаз на колесиках
Вот так вот мы обзавелись помещением, и с этого началась история Patoka Studio. У нас не было никакого бюджета, заначки, не было вообще ничего.
Лера: Хочется на твоем примере понять, как же выдержать баланс между конъюктурой и рутиной, которая тебя обеспечивает?
Леся: Знаешь, наши проекты делятся на очень интересные, перспективные, где нам дают полную свободу, но не всегда бюджетные, и на такие же интересные, но у которых есть четкие рамки, требования заказчика, то есть ограниченные возможности, но здесь будет высокий бюджет. Если мы говорим о видео, то зарабатываешь ты на рекламе, а самореализовываешься в музыкальных клипах, фешн-кампейнах. Это и есть тот баланс. На данный момент к нам уже не обращаются клиенты, которые хотят что-то абсолютно обычное.
Лера: Когда вы правильно скоммуницировали этот посыл на рынок?
Леся: Мне кажется, тут несколько факторов повлияло. Первый – это соцсети. Я просто фильтровала, что хочу показывать людям, а что нет. Это действует, ведь то количество материала, которое видит человек в соцсетях – далеко не все, что мы делаем.
На съемочной площадке есть два главных человека – это режиссер и заказчик, когда первый еще может пойти на уступки и хочет слышать твое мнение, то заказчик бывает абсолютным самодуром. Я как человек с не самым простым характером, всегда могла войти в откровенную дискуссию. Я говорила заказчикам: “Вы хотите быть на рынке современными, но предлагаете мне вещи годичной давности. Вы же платите мне не только за то, что я пришла и сделала все как исполнитель, а в первую очередь за мой опыт и профессионализм. Тогда хотя бы прислушайтесь ко мне”.
Это работает, но потом начинает бытовать мнение, что я вредная. На самом деле я не считаю, что я вредная. Опустить руки, согласиться с заказчиком, согласиться с режиссером и просто заработать свои деньги – это легче всего. Это сдаться! А вот добиться, чтобы сделали по-твоему и вышло круто, а потом заказчик позвонил бы тебе и сказал, что ты была права – вот это победа.
Лера: Как ты понимаешь, что такое образ, применительно к человеку?
Леся: Когда у меня спрашивают, стилист ли я, я отвечаю что нет, потому что позиционирую себя больше как художник по костюмам.
Это фактически человек, который создает с нуля все. На самом деле сейчас музыкальная индустрия настолько насыщена крутыми, талантливыми исполнителями, но очень многие из них не понимают, что классной музыки недостаточно.
Если я смотрю на какую-то группу, то сразу представляю, что могла бы с ними сделать. Это наверное профессиональная деформация.
Лера: А ты можешь потом сама обратиться к начинающему артисту и предложить ему свою помощь?
Леся: Теоретически да, но с опытом ко мне пришло понимание, что иногда инициатива наказуема. Часто меня вдохновляют молодые музыканты. А молодые музыканты — это отсутствие любого бюджета. Я готова работать за бесплатно, отдать свое время, силы, своими руками все сделать, но не могу взять на себя закупочную часть. Как пример такого проекта, могу назвать сотрудничество нашей студии с группой Panivalkova.
Мне очень не хватало современной подачи чего-то украинского, чтобы это было без шароварщины. Я начала миксовать украинский стиль с Испанией и тореадорами. Мы сделали им короткие сюртуки, высокие стойки, роскошные юбки-брюки. Сюртуки были пошиты из старинных рушников, которые я купила за копейки у бабулек на Петровке. На них были всякие затертости, дырочки, и я оставила все как есть.
Добиться, чтобы сделали по-твоему и вышло круто, а потом заказчик позвонил бы тебе и сказал, что ты была права – вот это победа.
Лера: Давай поговорим о Нате Жижченко. Onuka — это достаточно яркий проект, и мне кажется, что он во многом успешен, потому что вы вдвоем сработались.
Леся: На данном этапе я уже не отношусь к Нате как к проекту, она уже как родная часть нашей студии. Познакомились мы при очень странных обстоятельствах на открытии одного жилого комплекса.
На тот момент я знала Нату в составе группы Tomato Juice, помню, как она приехала на своем мопеде. Я подумала: “Ну надо же, она такая холодная и неприступная”. У меня случился факап с музыкальной частью моего показа, поэтому пришлось подойти к ней за помощью. Она помогла, а после показа подошла ко мне, сказала, что ей очень понравилось и спросила, можно ли обращаться ко мне за платьями. Это была наша исходная точка.
В тот период когда Ната уже все забросила и была в поисках чего-то нового, я приезжала к ней в гости, мы делали вместе ужин, смотрели советское кино – она его обожает. Я ей говорила тогда: для того, чтоб создать большой проект, Нате было достаточно 3 человека: она сама, саунд-продюсер – это Maneken и человек, который создаст вижуал – это я. Я вошла в этот проект как в омут с головой, параллельно у меня была куча работы.
Нужно отдать должное Нате, потому что она всегда четко знала, чего хочет. Она хотела жить в минимализме. Ната в своем роде учила меня этому, потому что на тот момент я смутно понимала, как творить в минимализме так, чтоб я оставалась довольна. У меня тогда был больше сказочный, утрированный посыл, после работы над клипами Ляписа. А тут Ната, любительница трех цветов – черного, серого и белого.
Для того чтобы создать ту полигональную (сделанную из множества острых граней) птицу для концерта, мы с командой покупали ткань, которую дублировали на жесткий материал и поштучно создавали каждую грань. Мы работали над костюмами Onuka три с половиной месяца. Каждый из участников моей студии знал, что у него в неделю есть обязательная выработка –10 граней. Потом мы все это собирали воедино. А после концерта Ната кричала, что она должна оторвать голову от птицы, потому что она ей мешает шевелить своей влево-вправо.
Знаешь, есть такие вещи, о которых ты никогда не узнаешь, что они сработают, тут нужно только пробовать, как с пиджаком Дорна для клипа Стыцамен. Никто не мог знать, когда я за сутки до съемок приклеивала на пиджак каждый значок, что он станет культовым и на всей территории СНГ его начнут подделывать. Так сложилась судьба, что все знаковые вещи моих подопечных находятся в моей студии.
Как и у всех нормальных живых людей у меня бывают срывы, стрессы, когда мне кажется, что все к чертям, я так устала тянуть это все на себе и т.д
Лера: Раз в год? Леся, ты молодец, хорошо держишься.
Леся: Ну ладно, два раза в год [смеется – ред.] Потом, когда я успокаиваюсь, ко мне поступают предложения, которые в принципе связаны с моей сферой деятельности и могли бы сильно облегчить мне жизнь. Но сдаться ты можешь всегда, а для того чтобы бороться нужны силы. И в этот момент я говорю себе: “Ты что, тряпка?”, — чтобы в конце жизни не было стыдно из-за того, что я чего-то не реализовала, не попробовала.
Под лежачий камень вода не течет. В современном мире достучаться до кого-то и быть услышанным горазо легче, чем даже 10 лет назад. Сейчас, если ты хочешь работать с Бейонсе, можешь найти ее аккаунт и просто написать ее команде. Все думают, что я сумасшедшая, но я вообще не понимаю, почему не попробовать. Мне кажется, жалеть о том, чего ты не попробовал и не сделал, куда обиднее, чем попробовать и получить отказ.
Лера: При всем этом личную жизнь ты успеваешь как-то реализовывать?
Леся: Знаешь, есть такая фотография с надписью на стене: “Жена-художник – горе в семье” [смеется — ред.] Мне кажется, в ней весь сакральный смысл, вся боль. Я очень благодарна своим друзьям, что они не вычеркивают мой номер из записной книжки. У меня есть любимая семья. Я из тех людей, которые не распространяются на тему своей личной жизни, на то она и личная.
Леся Патока – первая, но далеко не последняя из «10 весенних встреч» на #ADayShow. Откровенная беседа с Лерой Чачибая ожидает владелицу агенства Gres Todorchuk PR Ярославу Гресь, певицу Нату Жижченко (Onuka), телеведущую и актрису Каролину Ашион и еще множество вдохновленных и вдохновлящих девушек.