Есть вопросы, которые не относятся ни к категории сложных, ни к категории простых. Поиск ответов на такие вопросы становится сутью самой жизни. И даже, если ответ найден сегодня, не значит, что он останется в завтра.

В рамках программы Юлии Рукавицыной «Погружение» наши выдающиеся современники режиссёр Влад Троицкий, писательница Оксана Забужко, философ Алексей Панич, дирижёр Кирилл Карабиц, скульптор Петр Антип и художник Матвей Вайсберг отвечают на вечные вопросы: «В чем смысл жизни? Что такое время?». К прочтению обязательно.

Алексей Панич, философ

Время — это движение моих мыслей, соизмеримое с движением всего остального вокруг. В науке это называется перцептуальное или психологическое время. Для нас время не нейтрально. Оно очень субъективно, неравномерно, непрямолинейно. Иногда человек может стать моложе по своим ощущениям. Это такое «личное время».

Смысл — это когда мне не безразлично, как что-то одно связано с другим. На русском это определяется как «смысл жизни», а на украинском — у нас есть выбор: «смисл життя» или «сенс життя». Так вот «сенс» сразу вызывает другие ассоциации. «Сенс» — это нечто сенсорное, когда я прикасаюсь к чему-то и ощущаю. Когда моя жизнь прикоснулась к кому-то, возникает вот этот «сенс життя».

Хочу пересказать вам афоризм Станислава Ежи Леца. Когда молодой человек образовывается, у него формируется определённый горизонт знаний. С годами этот горизонт сужается и превращается в точку. Тогда человек говорит: «О, вот это моя точка зрения». Есть люди, которые ищут точку зрения или «кочку зрения», он вскочил на эту кочку и уже ничего не ищет.

Как-то очень взволнованный еврей пришел к раввину:
— Так, только вот честно-честно, ответь, есть Бог или нет?
— Какой замечательный вопрос. Ты шо, серьёзно хочешь променять его на ответ?
Вот это то, что могу сказать о своей вере в Бога. Мне интересно жить с этим вопросом.

Влад Троицкий, режиссёр

Задача — слушать мир. Я не могу сказать, что я проектирую свою жизнь каким-то прагматичным образом. Я просто отдаю что-то, а дальше задача — слушать мир. И там, где идёт отзвук, особенно там, где он с положительной обратной связью,  тогда имеет смысл с этим работать. У меня никогда нет плана реальной репетиции. Я прихожу и каждый раз пытаюсь услышать пространство того настроя людей, их духовную ноту, чтобы добавить свою. В этом есть искусство режиссёра и режиссёра жизнетворчества.

Цинизм — он враг тебя. Он тебя консервирует и ты становишься слепоглухим. Мой учитель Оглоблин говорил, что настоящим художник остаётся до тех пор, пока в нем остаётся ребёнок. А повод для удивления, может быть, идиотического восприятия мира, есть каждую секунду.

Время — одно из измерений жизни. Я, как человек театра, понимаю, насколько это интересный инструмент — минута на сцене. Три минуты на сцене… Попробуй людям что-то сказать за это время и так, чтобы тебя услышали. Ты можешь даже просто молчать и ничего не делать, а тебя в эту секунду вдруг почувствовали и что-то осознали.

С другой стороны — у меня потерялось ощущение вчерашнего дня. Произошедшее накануне для меня равно произошедшему десять лет назад. Вот такая плотность вчерашнего восприятия. Для меня это уже одна категория. Как это так?

Каждому хочется сказать что-то. Недаром эти задушевные истории в дороге. Раньше исповедь помогала излить свою душу. Сейчас агрессивное атеистическое сознание не даёт камертона. Человек оказывается в растерянности перед бесконечным миром. А впереди смерть, о которой страшно думать, и тогда большинство живут, как бессмертные. Они говорят — завтра. А происходит страшное — никогда!

Мы потеряли уважение к смерти, мы её боимся. Раньше человек умирал в окружении близких, ощущая, что его любовь остаётся для тех, кто рядом. А теперь — ты оказываешься в госпитале среди профессиональных, но чужих людей, одинокий и во враждебной среде. Отсутствие уважения к смерти нивелирует саму жизнь.

Матвей Вайсберг, художник

Искусство и живопись я определяю в связи со временем. Живопись делается сейчас, остаётся в прошлом, но посылается в будущее. Вот такие у нее темпоральные свойства. Художник работает руками — это ремесло, тот сухой остаток, по которому тебя будут судить. Все художники это чувствуют.

Я, например, получил послание в музее Прадо, когда увидел Чёрного Гойю. Я в свою очередь что-то сделал, что может послужить посланием для кого-то во времени.

Время — это категория катастрофическая, поскольку мы конечны в физическом смысле. Есть красивое в Талмуде определение: «Время приходит — мы стоим. Время остаётся — мы проходим». Вот такой парадокс.

Мой друг Ваган говорил: «Выставка — это для того, чтобы выставляться». Смысл жизни — для того, чтобы жить. Если бы появилось конечное определение времени — стало бы скучно. Пусть мы конечны, но без этого не понятен смысл жизни.

Оксана Забужко, писательница

Моя війна з часом дуже антагоністична. Цей потік, який все вимиває, вимагає йому підкорятися — зазіхання на мою сутність, конфлікт між владою часу й моєю персональною свободою. Це внутрішній, окремий час, свій персональний ритм, що росте і розвивається. А весь цей соціальний час, в якому ми всі живемо, і який всіх нас волочить за собою, — я це сприймаю, як таку агресивну силу. 2013, 2014, 2015, 2016, “З Новим Роком”, З Новим Роком”, “З Новим Роком” — воно як на екрані дисплея блимає все швидше і швидше. І ти думаєш: куди ж ти женешся, чи куди тебе жене. З віком починаєш рахувати не в сенсі безмежних можливостей попереду, а в сенсі вже згортання можливостей. Не в режимі додавання, а в режимі віднімання. В цьому сенсі я не воюю з часом. Ця війна програна від самого початку.

Немає людини культури руської або української, буває людина культури. Ця людина відкрита до інших смислів, але viagra online price їй важче, бо потрібен переклад на систему власних цінностей у широкому сенсі.

Я для себе дуже пізно відкрила дурість, як фактор історії, як рушійний фактор. Я не вірила в те, що катастрофи з війнами походять від накопичування системного фактора людських помилок чисто із дурості.

Ми всі приходимо у цей світ без інформаціі про те, для чого ми тут. І живемо наосліп, намагаючись до того сенсу. Але це задано саме культурою, я напевнена в цьому. Саме те, відпочаткове, стартове — «раз я тут, то в цьому має бути якийсь сенс». В житті кожної людини, початково є той компас, якій дає відчуття не даремності цього життя, відчуття того сенсу.

Кирилл Карабиц, дирижёр

Время — искусственно созданное мерило, которое помогает человеку ориентироваться в жизни. У нас все разделено на минуты, секунды, периоды. Время очень относительно и оно не существует как таковое. Эти 60 секунд в одной ситуации могут быть короче, в другой — длиннее. И вот там — ответ, что же такое время.

Иногда концерт пролетает, как мгновение, но бывали случаи, когда концерт длился мучительно долго. Время, оно  как и деньги, полностью придуманная вещь. Деньги и время — это ничто. Для меня нет двух субъектов: «я» и «время». Я вижу себя и во времени, сегодня, завтра и вне него.

Спонтанность — удел художника. Мне нравится в людях спонтанность. Это необходимо для людей творчества. Они должны и чувствовать время, и одновременно уметь от него абстрагироваться. Для меня Славик Вакарчук — это прекрасный пример того, как человек очень реалистично и очень правильно знает, что нужно делать, чтобы добиваться целей. Но, если говорить с ним о творчестве, для него нет планки, нет границ.

Я немного буддист в смысле видения смысла жизни. Я считаю, что его нужно искать внутри. Его снаружи не найдёшь. Нужно пытаться познавать себя.

Петр Антип, архитектор и скульптор

Художник — это бизнесмен. Это же микрозавод. Мы закупаем материал, потом лепим, потом переводим в бронзу, а потом продаём. Когда художник говорит, что он не умеет себя продавать, он сам себя обманывает. Все художники — бизнесмены.

Сомневаюсь, что большие художники ждали вдохновения. Его нет. Это «вдохновение» есть у любителей. Вы можете себе представить врача, который ждёт вдохновения. Так чем же отличается художник? Это работа. Серьёзная работа. Я люблю работать. Я родился, чтобы работать. Все, что делаю — езжу, путешествую, люблю женщин, хожу в кафе — всё ради искусства и буду применять это в искусстве. Я родился художником, и мне повезло, что я это понял.